Пятидесятые: молодые боги
Но — обо всем по порядку.
После Победы над фашистской Германией, Советский Союз бросил все силы на восстановление народного хозяйства. Стране не хватало бумаги для печати и упаковки, тарного и строительного картона, целлюлозы для производства искусственного волокна, что заметно сдерживало промышленный рост.
К 1945 году объем производства бумаги и картона в СССР составлял лишь 38%, а выработка целлюлозы не превышала 47 % от довоенных показателей. По темпам своего развития послевоенная целлюлозно-бумажная отрасль значительно отставала от других. На предприятиях развернулись масштабные восстановительные работы. Ежегодно вводились в действие до 20 бумагоделательных машин. На предприятия возвращалось оборудование, эвакуированное во время войны, доставлялись станки и машины, полученные по репарациям. Всего в первой послевоенной пятилетке было восстановлено и установлено дополнительно 89 бумагоделательных и 5 картоноделательных машин.
К 1950 году было достигнуто возрождение промышленности СССР. Советская экономика находилась в состоянии бурного роста, но страна работала с огромным напряжением. Одним из важнейших регионов целлюлозно-бумажной промышленности СССР к середине XX века стала Пермская (Молотовская) область, имевшая широкую лесосырьевую базу, хорошие сплавные пути для транспортировки древесины, значительные энергетические и водные ресурсы. Если в 1940 году предприятия Пермской области выработали 2,4 тыс. т. картона и 125 тыс. т. бумаги, то в 1950 г. область дала 4,2 тыс. т. картона и почти 210 тыс. т. бумаги.
27 декабря 1951 года Совет Министров СССР утвердил проект строительства Левшинского древесно-массного завода в Молотове. Проектирование завода осуществил московский филиал Государственного института по проектированию предприятий целлюлозной и бумажной промышленности (Гипробум). Главным инженером проекта был Владимир Сасоненко.
31 декабря 1951 года, в самый канун новогоднего праздника, министр бумажной промышленности СССР Иван Воронов сформировал дирекцию Левшинского ДМЗ, которой и предстояло руководить возведением нового предприятия, призванного обеспечить полуфабрикатами многие предприятия целлюлозно-бумажной промышленности.
Завод, строящийся у села Голованово, получил название соседнего села Левшино, территория которого к тому моменту как самостоятельная административно-территориальная единица была уже ликвидирована, и вошла в состав Орджоникидзевского района Молотова.
Левшино располагается в месте впадения реки Чусовой в Каму. Это местечко известно с XVIII века, как перевалочная база уральских и сибирских грузов. В XIX веке через село прошла Горнозаводская железная дорога, и транспортное значение железнодорожной станции и речного порта Левшино возросло еще больше.
В годы Великой Отечественной войны через Левшино отправляли сырье и топливо для машиностроительных заводов Урала, а также вывозили готовую продукцию на фронт. Еще до войны в Левшино был построен Государственный Левшинский завод литой тары, который в годы войны выпускал упаковку для боеприпасов и пулеметные волокуши. Этот завод нередко путают с Левшинским ДМЗ, что не удивительно. Рабочая сила Левшинского тарного завода, его ресурсы и склады использовались при строительстве Левшинского ДМЗ. Директор Левшинского тарного завода Василий Мезенцов в 1952 году исполнял обязанности директора строящегося Левшинского ДМЗ.
Выбор места для строительства Левшинского ДМЗ на левом берегу Чусовой, недалеко от места ее впадения в Каму, был обусловлен наличием достаточной сырьевой базы, удобных сплавных путей, энергетических и водных ресурсов, близостью к железной дороге, удобной площадкой для размещения промышленного объекта и жилого поселка. Соседство со строящейся Камской гидроэлектростанцией стало важным фактором выбора места для нового завода. В тоже время, именно строительство Камской ГЭС стало одной из причин, задержавших пуск Левшинского ДМЗ. 
15 марта 1952 года министр бумажной промышленности СССР издал приказ о строительстве Левшинского древесно-массного завода. Приказ детализировал план строительства ДМС. В Левшино должны были построить жилищную инфраструктуру для рабочих: столовая, общежития и дома. Помимо этого должны были появится дорожная и строительная инфраструктуры с инвентарем, сто рабочих и 2000 кубометров круглого леса.
Через два месяца коллегия министерства бумажной промышленности СССР пришла к тревожным выводам: строительство Левшинского ДМЗ происходит крайне неудовлетворительно, план строительства был сорван. Москва своевременно не выдала проектную документацию, не обеспечило финансирование и выделение строительных материалов.
Коллегия потребовала от должностных лиц принять меры для начала строительства Левшинского ДМЗ, «имеющего важнейшее значение для целлюлозно-бумажной промышленности». Руководители организаций были предупреждены, что в случае «дальнейшего неудовлетворительного выполнения плана, они будут наказаны самым строжайшим образом». Для выяснения ситуации на месте и оказания помощи строительству Левшинского ДМЗ в Молотов отправился заместитель министра и главный инженер.
По прибытии в Молотов замминистра И.С. Гуцаленко провел совещание с руководителями будущего предприятия. После обсуждения проблем стала понятна причина возникших затруднений. Недалеко от места стройки будущего завода разворачивалось строительство Камской ГЭС. Обширные территории по берегам Камы и Чусовой окажутся в зоне затопления и подтопления — в том числе и территория будущего завода. Из зоны затопления необходимо было переселить 49 тыс. человек.
Подлежал переносу дальше от берега реки и участок Горнозаводской железной дороги недалеко от станции Голованово. Начинать строительство предприятия в зоне риска было невозможно. Замминистра принял решение о заморозке строительства части объектов и выделении дополнительных финансовых средств.
Камскую ГЭС планировали построить еще в 1930-е годы, но планам помешали нехватка финансовых средств, а позже война. Строительство возобновилось в послевоенные годы. На стройку приехали десятки тысяч граждан из городов СССР, активно использовался труд заключенных. Осенью 1953 года началось перекрытие Камы плотиной, а в апреле 1954 года монтажники опустили щиты в пролетах плотины, и началось накопление воды в Камском водохранилище. Образовавшееся «Камское море» площадью 1915 кв. км. затопило огромную территорию. Завершилось строительство Камской ГЭС лишь в 1955 году.
Через год начали возводить двухэтажные брусчатые дома и школу № 84, строились жилые дома, амбулатория, магазин, ясли, детсад, клуб и столовая. В 1954 году были уже построены двухэтажные каменные дома по Корсунской улице, поликлиника, продовольственный магазин и баня.
В 1952 году директором Левшинского ДМЗ был назначен Георгий Михайлов. Он приехал на стройку уже не молодым человеком. Был женат, имел двоих детей — дочь и сына. Под его руководством произошла закладка, строительство, монтаж и наладка оборудования, пуск в эксплуатацию древесно-массного цеха, лесной биржи, ЛЭП и районной подстанции, котельной и других объектов. Михайлов руководил предприятием до сентября 1960 года. После выхода на пенсию он работал заместителем директора по экономическим вопросам, затем занимался созданием музея трудовой славы комбината. До последнего дня своей жизни (22 декабря 1979) Георгий Павлович жил в поселке Голованово.
В 1956 году я уже далеко не юный, почти тридцатилетний, вместе с женою своей Марией Григорьевной «заявился» в Пермь. Здесь жили, работали, имели семьи сёстры Марии Григорьевны; здесь, как я заранее узнал, была профессиональная литературная среда – то и другое было причиной нашего появления в Перми. В этом городе родился наш сын Андрей, этот город стал моей по-настоящему литературной родиной. Здесь я, конечно же, и продолжал работать на стройках прорабом, старшим прорабом, начальником планового отдела СМУ и в управлении трестом «Камгэсстрой», – я начал писать всерьёз и, можно сказать, заново…
Различные приключения выпадают на долю не только тех строителей, что уезжают осваивать новые земли за тысячи километров. С этим же приходится встречаться и тем, кто строит в большом городе. В этом я убедился сам, прибыв после Казахстана в Пермь. Я ехал в этот старинный, давно обжитой прикамский город и думал: «Ну, здесь-то уж, наверное, не работа, а сплошная прогулка по сравнению с Казахстаном. Пермские строители, должно быть, на работу ездят только в трамвае, а по вечерам ходят во Дворцы и парки танцевать…». Но я жестоко ошибался, сравнивая пермские стройплощадки с танцплощадками.Кто закладывал фундаменты Пермского нефтеперерабатывающего завода, Камского кабельного комбината, самого, крупного в Европе, тот-то знает, какой ценой доставался здесь каждый шаг.
Мне пришлось начать свою работу на строительстве бумажного комбината. Любители воскресных прогулок хорошо знают теперь это место. Молодой поселок раскинулся в сороках минутах езды от центра, в Орджоникидзевском районе Перми, на берегу Камского моря. В красивых современных домах, белеющих силикатной облицовкой; в школах и детских садах, полных солнечного света; в цехах комбината; в новых магазинах — везде сейчас кипит городская хлопотливая жизнь. Несколько тысяч человек справили новоселье в этом живописном уголке Перми. Но о том, как начинался этот поселок, помнят лишь строители.
Совсем недавно, лет десять назад, шумел на месте нынешних улиц высокий осинник. По лесным болотистым тропам выходили к реке лоси, неторопливыми глотками пили холодную воду и спокойно слушали, как ветер играет тонкими вершинами деревьев. А потом сюда пришли люди. Они повалили осинник, утопая в черной грязи, проложили первые дороги и построили несколько незатейливых, небогатых жилищ первостроителей. Огромный город был недалеко, но людям приходилось так же трудно, как если бы он находился от стройплощадки на большом расстоянии. Гиблое бездорожье отрезало строителей от города. Надсадно ревущие моторами машины приходилось цеплять друг за друга и тянуть, словно поезд, тракторами. Так привозили на стройку цемент, кирпич, доски, так доставляли хлеб и даже воду. Осенью мутная жижа заливала только что отрытые котлованы. Насосы захлебывались, не успевали откачивать ее. И лишь зимой, в трескучие морозы, люди выкалывали желтый слоистый лед кайлами. Измокнув, иззябнув за день, они шли в тесные бараки, где не хватало печей, чтобы сварить ужин, и мест в сушилке, чтобы высушить обувь, а по длинным коридорам посвистывали сквозняки.
Все это незабываемо для строителей. Разве может не помнить тех дней Никандр Варанкин, когда-то валивший высокий осинник на берегу Чусовой, или Анатолий Ермилов, которому пришлось испытать немало бед с затопленными котлованами. Не забудут о трудных и счастливых днях многие из тех, кто продолжает сейчас строительство завода и кто уехал в новые, необжитые места. Неузнаваемо изменили строители эту когда-то глухую городскую окраину. Изменились и они сами. Никандр Варанкин, бывший плотник, стал бригадиром и награжден медалью «За трудовую доблесть», Анатолий Ермилов, спускавшийся в котлованы в ту трудную пору простым рабочим, сейчас прораб по механизации земляных работ, его участку присвоено почетное звание коллектива коммунистического труда. Немало первых строителей бумажного комбината стали мастерами, бригадирами, работниками высокой квалификации, имеющими благодарности и награды. Но главная вечная награда им — тот светлый поселок, что горит стеклами окон, белеет высокими стенами домов под чистым уральским небом на берегу Камского моря. А таких поселков вокруг Перми десятки, по всей стране — тысячи. Вот я и думаю: разве можно делить любую работу на героическую и не героическую? А если даже и можно, то профессию строителя простой и скучной, негероической я никогда не назову
Вот как Лев Кузьмин описывает в стихах стройку будущего предприятия и людей, которые трудились на ней:
Молодые боги
Ударил гром. И озарилось небо
До горизонта розовым огнём.
Зной полдня смыт, как будто вовсе не был, –
На срубах помнит лишь смола о нём.
Спешит в барак учётчица-девчонка,
Зелёной кофтой голову прикрыв,
Ревёт в ухабе старая трехтонка,
Но ливень смял её лихой порыв.
А нам смешно… А мы – долой рубахи!
И всей бригадой вновь за топоры.
Умелых рук уверенные взмахи
Сгоняют с брёвен лоскуты коры.
Стройны, как древнегреческие боги,
И веселы, как шустрые юнцы,
В настилы прочно упирая ноги,
Мы брёвна катим и кладём в венцы.
А бригадир – усатый громовержец –
Басит: «Давай! Не сахарные мы!»
Грохочет гром. И семицветье режет
Громаду туч с заречной стороны.
Беглец
Так, чтобы никто и не заметил,
Так, чтобы не треснул и сучок,
Воровским манером
На рассвете
Он забрал свой крепкий сундучок
И, сгибая спину от поклажи,
Поспешая из последних сил,
Шёл весь день один… Пешком…
И даже
На попутных места не просил.
Но ведь зря погоню за плечами,
Вздрагивая,
Ждал он каждый миг –
Мы на стройке в этот день встречали
Новых добровольцев из Перми.
А о нём никто не вспомнил…
Только
Вымели затёртый пятачок,
И на место сундучка под койку
Чемодан поставил новичок.
Когда я приехал в 1959 году, устроился бригадиром загрузочного отдела. Комбинат уже был построен.Наша смена, все 30 человек выходили на поселок. Дорогу по Корсуньской улице мы строили. Мастер укладывал брусчатку, а мы подтаскивали кирпич, песок. И тополя тоже мы садили. Сейчас смотрю — стоят еще кое-где мои тополя.
Я пришла на ПЦБК на должность инженера по подготовке кадров в январе 1972 года, муж там получил работу, обещали комнату. Поселок обошла пешком — ходили ПАЗик и электричка, очень редко. Был «директорский дом», как его называли в поселке, — небольшой угловой коттедж на Сестрорецкой, 10. Интересный дом, все его знают, потому что там жили Михаил Михайлович Антонов (начальник СМУ-22 трести «Уралбумстрой», который занимался строительством комбината) с семьей, известный писатель Лев Кузьмин с семьей — мы его называли Лёва, Герой Советского Союза Пепеляев, который тоже работал на ПЦБК — все это люди интересной судьбы.
Аркадий Филиппович Хлобыстов, ветеран войны, ветеран труда ПЦБК
После совещания выводы были сделаны. Работа закипела с новой силой.
25 июля 1958 года областная газета «Звезда» опубликовала статью журналиста А.Кононерского «Древесно-массный завод строится»:
«Самосвал мчится по шоссе. Поворот направо, и среди деревьев замелькали красивые двухэтажные домики поселка Левшинского древесно-массного завода. Этот завод будет вырабатывать 100 тысяч тонн товарной древесной массы для производства бумаги. Его первая очередь рассчитана на переработку трехсот тысяч кубометров баланса в год. Особенно важное значение приобретает этот завод в свете решений майского Пленума ЦК КПСС. Из-за отсутствия древесной массы на производство бумаги шло огромное количество целлюлозы, которая одновременно является сырьём для производства искусственного шелка. Чем больше будет у нас товарной древесной массы, тем больше целлюлозы будет направлено в химическую промышленность. Отсюда и значение Левшинского завода, первая очередь которого должна вступить в строй в конце этого года.
Производственный поток начнется с распиловочно-окорочного цеха. Здание уже выстроено на берегу Чусовой. Коллектив рабочих должен успеть до окончания навигации заготовить около 120 тыс. кубометров древесины, чтобы обеспечить нормальную работу завода до следующей навигации. В то время, когда лесобиржа. готовится принять первые сотни кубометров баланса, строители достраивают дефибрерный цех.
Энергично трудятся здесь монтажники бригады Юрия Митрофанова. «Для нашей бригады в 15 человек, – говорит он, – работы хватает. Мы сразу же начали ставить потолочные перекрытия, смонтировали тележечный круговой конвейер. Сейчас устанавливаем семидесятитонные машины для истирания древесины в волокна».
Бригада Митрофанова обязалась смонтировать в этом месяце четыре агрегата и приступить к монтажу еще трех. На этом установка машин будет закончена. Свое слово монтажники держат.
Не менее упорно работает в очистном цехе бригада плотников Никандра Варанкина. Сам бригадир пять лет работал на строительстве Лысьвенского турбогенераторного завода, а затем переехал сюда. Варанкина мы застали сидящим на балке. Он что-то подсчитывал и одновременно ругал арматурщиков. Оказывается, бригада сделала опалубку двух резервуаров, подготовила еще две внутренних, а вот оставить их нельзя до тех пор, пока не будет установлена арматура.
— Это, конечно, не так страшно,- заметил бригадир. – Через день – два они поставят. Хуже было с пиломатериалом. В мае и июне нам, например, не хватало досок. Обрезки собирали, но делали. Теперь же материала достаточно. А главное, люди чувствуют, что надо кончать стройку. По 170 % даем, причем пускаем в ход старую обшивку, чтобы не тратить зря новый материал.
Еще на строительстве полуторакилометровой эстакады от распиловочно-окорочного цеха до главного корпуса между бригадами Никандра Варанкина, Якова Болотова и Владимира Щуцкого началось трудовое соперничество. Постепенно оно переросло в борьбу не только за перевыполнение плана, но и за бережливость и экономию материалов. Здесь люди научились использовать в деле каждый деревянный брусок и отрезок.
Такие же энергичные люди трудятся и в отжимном цехе. В глаза бросается чистота на этой строительной площадке. Нет нагромождения кирпичей, досок, щебенки и т. д.
— Так может работать только комплексная бригада Николая Суходоева, – говорит начальник участка. – Поучиться у него следует многим. Уж сделает, так сделает. Подберет за собой каждую горсть земли и бетона. Даже подметать не надо.
Бригада Николая Суходоева славится не только этим. Здесь каждый человек имеет несколько специальностей. Сам бригадир — монтажник, бетонщик, плотник и опалубщик.
— Иначе и нельзя,- замечает Суходоев – Мало ли кого придется заменить. Одно плохо: сдерживают нас.
Дело в том, что бригаде надо приступать к опалубке подвальной части. Но прежде необходимо поставить колонны. А подъемного крана нет. Из-за 12 стяжных болтов сдерживаются отделочные работы и на районной подстанции. Ремонтный завод Камгэсстроя, который, должен сделать эти болты, целый год тянет выполнение заказа стройки…
— Пройдет немного времени, и первая очередь войдет в число действующих,- говорит директор завода Георгий Михайлов. – С пуском второй очереди завод превратится в крупный бумажный комбинат страны».
Летом 1958 года началась 1-я навигация у флотилии катеров Левшинского ДМЗ. Более 30 лет лес на ПЦБК доставлялся только по воде. Долгое время предприятие, созданное как древесно-массный завод, работало с хвойным балансом. Древесина приходила плотами, ее распиливали, окаривали и отправляли в цех древесной массы, где ее размалывали на огромных грохочущих дефибрёрах. При ее переработке было много тяжелого ручного труда.
Задачи по увеличению производства древесной массы были стратегическими: из этого сырья производится 99% газетной бумаги в стране. В освобожденном Кенигсберге стояли оставшиеся после немцев бумагоделательные машины, на Сахалине — оборудование, оставшееся от японцев. И всем нужно было сырье. Ну, а партии и правительству нужны были газеты. Так что древесную массу из Голованово везли по всей стране.
Для производства тарного картона комбинат заготавливал только березовую древесину, которая шла в цех варки полуцеллюлозы. Было ее мало, к тому же береза тяжелее елки — бывало, плоты просто тонули.
Сегодня многие работники ПЦБК вспоминают, как в детстве ходили рыбачить на лесную биржу, бегали по плотам. У первых работников комбината воспоминания менее радужные: работа была тяжелая, иногда сродни героизму.
В конце августа 1959 года я пришла на завод. Поставили на корообдирочные барабаны. Кора была везде, ее нужно было убирать, чтобы ничего не забивалось. И грохот такой у этих барабанов… Плотов приходило много, они прямо во льду замерзали. У нас была бригада — выкалывали ломами, распиливали и складывали в кучи.
Из конвейера с хвоей надо было вытаскивать вручную крючками березу, отправлять по желобу на другой конвейер. Рукавицы теплые нам выдавали, сапоги, валенки, фуфайку. Работали в три смены, а я еще и в вечерней школе училась, и на танцы бегали
Баланс распиливали на длину 1,25 метра, по размеру дефибрёрной шахты. В дефибрёре громадные цепи давили баланс на камень. Камень вращается, по трубам с обеих сторон идет вода и получается жидкая древесная масса. Дефибрёрщик — это главная профессия была на комбинате.
29 апреля 1959 года Левшинский ДМЗ был сдан в эксплуатацию. Эта дата считается днем рождения предприятия. Одновременно с открытием заводы было построено 3,3 тыс. кв. метров жилья, школа, детсад, детские ясли, продовольственный магазин, амбулатория и баня.
30 декабря на нем была введена в действие 1-я очередь Левшинского ДМЗ, именуемого впредь Пермским бумажным комбинатом управления целлюлозно-бумажной и гидролизной промышленности Западно-Уральского совнархоза.
В 1959 году предприятие произвело 20 тыс. тонн древесной массы, в 1963 — 94 тыс., а в 1966 — 104 тыс. Вместе с количественным ростом улучшалось и качество продукции. С 1960 года завод стал вырабатывать древесную массу высоких марок, а с 1964 года началась поставка ее на экспорт в Англию, Венгрию, ГДР и другие страны. На предприятии в содружестве с Пермским филиалом ВНИИБа была разработана технология получения беленой древесной массы, что позволило применять ее в производстве высококачественных бумаг.
